employee
Lipetsk, Lipetsk, Russian Federation
employee
Moscow, Moscow, Russian Federation
employee
Moscow, Moscow, Russian Federation
Moscow, Moscow, Russian Federation
UDK 33 Экономика. Народное хозяйство. Экономические науки
UDK 330 Экономические науки в целом. Политическая экономия
UDK 330.3 Динамика народного хозяйства. Экономическое развитие
UDK 330.34 Экономическое развитие
UDK 330.16 Экономическое поведение. Физико-психологические элементы поведения. Потребности. Желания. Трудности. Экономическая психология. Интересы
Public needs and tastes change due to global trends and personal transformations. In time of change, producers look for new ways to attract consumers. The research featured global trends that affect the behavior of Russian consumers, as well as the factors that altered the change in the structure and patterns of Russian consumption market during the pandemic of COVID-19. The authors analyzed global trends in consumer behavior in the period preceding the pandemic and studied the factors that affected the behavior of Russian consumers during the pandemic. They traced the evolution of consumer behavior patterns to identify effective tools that could help the market to meet the needs of the population. The research is relied on information from open sources, processed with the help of standard research methods and economic analysis. Unstable economy, poor economic well- being, and general uncertainty push people to the model of crisis consumption, which happened during the pandemic. The overconsumption in the acute phase of COVID-19 gradually gave way to rational choice and responsible consumption. Digital technologies that thrived during the pandemic shaped a new vector and patterns of consumer behavior that developed as part of pre-COVID global trends and during the pandemic. The article also describes tools that are able to improve the quality of public consumption.
consumer behavior, pandemic, consumer behavior management, responsible consumption, online trading services, economical use of resources, financial stability
Введение
Пандемия стала значимым событием в жизнедеятельности общества. Она, с одной стороны, подчеркнула существующие противоречия развития, тем самым усугубив существующие проблемы и сформировав условия для окончательного ухода с рынка нерентабельных предприятий, исчезновения неконкурентоспособных видов деятельности, продемонстрировала тем самым необходимость структурных изменений в различных секторах экономики [1, 2].
Вместе с тем, пандемия поставила всех субъектов экономических отношений перед выбором: оставить все как есть и тем самым утратить ранее существовавшее благополучие либо начать быстро адаптироваться к новым условиям, стать гибкими и отчасти креативными.
Для того, чтобы обеспечить высокий уровень адаптивности субъектов экономической деятельности к изменяющимся условиям необходимо сформировать понимание, какие тенденции глобального развития влияют на потребительское поведение, в каком направлении эволюционируют модели поведения потребителей. В этом случае проще определить, какие акценты в своей деятельности могут расставить экономические субъекты, чтобы упрочить своё присутствие на рынке и заслужить доверие потребителя.
Таким образом, целью проводимого исследования является изучение глобальных тенденций, сформировавших предпосылки для изменения поведения потребителей и выявления новых паттернов потребительского поведения в период пандемии.
Задачи исследования связаны с изучением особенностей изменения моделей поведения потребителей в период пандемии, а также с определением эффективных инструментов воздействия предприятий на потребителей.
Материалы и методы
Поведение потребителей определяется воздействием на него факторов экономического, социального, культурного, психологического свойства, а также различных непредвиденных обстоятельств. Ф. Котлер [3], Н.Ф. Солдатова [4], Е.К. Карпунина и соавт. [2] отмечают, что на различных этапах социально-экономического развития общества детерминирующая роль тех или иных факторов может изменяться. Например, Солдатова Н.Ф.[4] акцентирует внимание на превалировании факторов (социализация мегатерриторий (Крым и Юго-Восточная Украина); экономический кризис вследствие пандемии коронавируса; экономическое давление Евросоюза на экономику России), которые неблагоприятным образом влияют на финансовую модель поведения россиян и, соответственно, трансформируют российский рынок потребительских товаров и услуг.
Ивинская Е.Ю. и Абдрахманова Д.Р.[5], Измайлова М.А. и др. [6], Подорова-Аникина и др. [7], Карпунин К.Д. и Карпунина А.Д. [8], Пашке В.С. и др. [9] рассматривают цифровизацию как ключевой фактор, влияющий на поведение потребителей. Исследователи описывают, каким образом цифровые технологии изменяют процессы принятия потребителем решения о покупке товара, услуги, способы и модели взаимодействия потребителя и производителя, как доверие становится базовым условием формирования долгосрочных отношений между ними.
В некоторых публикациях в фокус исследовательского внимания попадают изменения паттернов потребительского поведения, произошедшие в период пандемии, а также причины, их вызвавшие. В данном случае, авторы выделяют интенсификацию цифрового развития (Плюснина О.В. [10]), изменение ценностных ориентиров населения (Московцева Л.В. и др. [11]), снижение благосостояния населения (Кузьменко Н.И. и др. [12]), рост уровня неопределенности (Хашир Б.О. и др. [13]).
Исследование факторов и причин изменений паттернов потребительского поведения важно, прежде всего, для предприятий, которые предполагают расширяться и укреплять свои позиции на рынке. Регулярное отслеживание изменений в предпочтениях и возможностях потребителей позволяет предприятиям повышать качество взаимодействия с потребителями и адаптировать свои производственные возможности под изменения. В современных условиях это становится важнейшим фактором перспективного развития предприятия (Гукасян З. и др. [1]; Алехина О.Ф. и др. [14], Галиева Г.Ф. и др. [15]).
Собранная в результате исследования информация о потребительских предпочтениях различных групп населения России (метод анализа информации из открытых источников, индукция и дедукция) была систематизирована. С помощью метода экономического анализа выявлены устойчивые закономерности развития процессов и явлений. Графический метод применен для визуального представления выявленных закономерностей. Логический метод и системный подход заложены в основу построения рекомендаций для предприятий о применении эффективных инструментов управления поведением потребителей.
Информационная база исследования представлена официальными материалами Федеральной службы государственной статистики РФ.
Результаты
Шет Дж. [16] систематизировал ключевые факторы, определяющие характер потребительского поведения в современных условиях: 1) социальные факторы (в том числе, социальный статус, семейное положение, социально-культурное окружение); 2) технологические факторы (влияние научно-технического прогресса и цифровых технологий на привычки и модели поведения потребителей); 3) нормативы социального поведения, принятые в конкретной социально-экономической группе (правила поведения в общественных местах, поощрение потребления социально полезных продуктов и услуг, обязательное медицинское страхование и т.д.); 4) непредвиденные обстоятельства (в том числе, стихийные бедствия, эпидемии, иные обстоятельства случайного характера).
Характер потребительского поведения детерминирован и финансово-экономическими факторами, определяющими объективные характеристики конкретной ситуации потребления, ограничивающие проявления потребительских предпочтений, а также нормами экономической культуры [17].
Выделенные факторы проявились в рамках глобальных тенденций, определивших характер изменений потребительского поведения в период, предшествующий пандемии.
Речь идет о финансово-экономических кризисах в мировой и национальных экономиках, возникающих с определенной периодичностью, включая азиатский кризис 1997 года, пузырь доткомов США 2000-2002 гг., энергетический кризис 2000-х гг., финансовый кризис 2007-2008 гг., европейский долговой кризис (2009–2019 гг.), финансовый кризис в России (2014-2016 гг.) и т.д. В результате развития кризисных явлений в экономике корректировались модели потребительского поведения [18]. Например, Хугаев Г.О. отмечает, в период экономической нестабильности проявляется дуалистичность поведения потребителей, с одной стороны, население выбирает стратегию сокращения потребительских расходов, с другой стороны, у некоторых групп населения происходит переориентация на текущее потребление из-за опасений потери сбережений [19]. Яньшина И.В. [20], Карпунина Е.К. и др. [21] объясняют это с позиций поведенческой экономики и особенностями развития потребительского страха в периоды шока.
Еще одной глобальной тенденцией развития современного общества является склонность к чрезмерному (сверх) потреблению. Люди хотят покупать все больше, не задумываясь о практическом использовании приобретаемых товаров и не оценивая экологических последствий своего потребления (например, отходов, загрязнения окружающей среды и т. д.). При реализации такой модели потребления происходит снижение ценности товаров или услуг и сокращение уровня удовлетворенности потребителей приобретаемыми продуктами, что в дальнейшем приводит к неосознаванию собственных желаний и способов их удовлетворения.
Важной тенденцией, получившей развитие в глобальной экономике, является цифровизация и повсеместное внедрение цифровых технологий. Влияние новых технологий коренным образом изменило модели потребительского поведения: процесс приобретения товаров и услуг стал проще и быстрее в силу перехода в онлайн-формат; потребитель стал принимать решение о покупке в соответствии с мнением других потребителей на цифровых платформах; благодаря интенсивному развитию сектора онлайн-продаж расширились возможности потребительского выбора [7, 21].
Таким образом, к моменту начала пандемии была реализована модель сверхпотребления; в условиях периодически возникающих кризисов и цифровизации потребительское поведение подвергалось регулярным трансформациям.
Во-первых, временная приостановка деловой активности, ограничительные меры для населения и организаций в период распространения COVID-2019, а также постепенное ускорение продовольственной инфляции привели к снижению денежных доходов населения, а также их покупательной способности. В 2020 г. реальные располагаемые доходы населения уменьшились на 2,8% по сравнению с предыдущим годом[1]. Соответственно, произошло сокращение денежных расходов населения. Если проанализировать структуру расходов населения в 2019-2020 гг., то можно заметить ее существенное изменение (рис. 1).
Рис. 1. Структура денежных расходов населения, 2019-2020 гг. (Источник: составлено по данным[2])
Fig. 1. The structure of monetary expenditures of the population, 2019-2020 (Source: compiled from[3])
В 2020 году на 6,4% сократились потребительские расходы населения и на 17,4% прочие расходы. Доля обязательных платежей и взносов выросла на 3,1%. Предположение о том, что в период экономической нестабильности население начинает больше сберегать, опасаясь развития кризиса в будущем, находит подтверждение: в 2020 году сбережения населения выросли на 133% и достигли 9,1% в структуре расходов населения (для сравнения в 2019 году они составляли 3,9 %)[4].
Изменение потребительского поведения в этот период происходило в следующих аспектах [4]:
- Изменение структуры потребления. В 2020 году с началом пандемии произошло резкое сокращение оборота розничной торговли (- 4,1% по сравнению с 2019 годом, в том числе - 2,6% по продовольственным товарам, - 5,2% по непродовольственным товарам). Еще более выраженным стало сокращение объема платных услуг населению -17,3% относительно предыдущего года (прежде всего, за счет сфер, «заблокированных» в период локдауна, включая туристские услуги, авиаперевозки, деятельность в области культуры, гостиничный бизнес, общественное питание)[5] (рис. 2).
Рис. 2. Оборот розничной торговли и индекс физического объема платных услуг населению, % к предыдущему году, 2019-2020 гг. (Источник: составлено по данным[6])
Fig. 2. Retail trade turnover and the index of the physical volume of paid services to the population, % compared to the previous year, 2019-2020. (Source: compiled from[7] )
В 2020 году проявилась еще одна особенность потребительского поведения населения России. Произошла приостановка деятельности предприятий общественного питания, прежде всего, кафе и ресторанов, вследствие чего население было вынуждено перейти на домашнее питание. В условиях ограничения доступа к магазинам произошел рост спроса на доставку продуктов питания, в том числе готовой еды и полуфабрикатов. В ответ на запрос потребителей крупные торговые сети стали интенсивно развить сервиса по производству готовой еды и сервисы доставки, учитывая требования санитарной безопасности. Благодаря этому в 2020 году, несмотря на общее сокращение оборота розничной торговли, продажи продуктов питания и готовой еды в крупных супермаркетах выросли [22].
- Переоценка ценности товара. Снижение уровня благосостояния населения с началом пандемии, а также нарастание страхов относительно финансового благополучия в будущем привели к переоценке восприятия потребителем ценности товара. Наметился сдвиг в предпочтениях населения товарам низкого ценового сегмента. По оценке Nielsen, для 47% FMCG (Fast Moving Consumer Goods)-категорий его значимость в структуре рынка выросла[8]. Появляются новые способы экономии. При этом данная тенденция идет в двух направлениях. Со стороны товаропроизводителей, которые стремятся удовлетворить изменившийся спрос населения в части снижения/удержания стоимости товаров (за счет экономии на упаковке, сокращения объема продукции в упаковке. В свою очередь, потребители стали переключаться на более дешевые товары-заменители, следить за промо-акциями и скидками, искать выгодные ценовые предложения, сокращать количество потребляемых продуктов, осознанно делая выбор в пользу самых необходимых[9]. Те группы населения, которые ранее отдавали ранее предпочтение продукции определенных брендов, но в период пандемии столкнулись с финансовыми трудностями, были вынуждены трансформировать свои потребительские привычки и отказаться от взаимодействия с традиционными брендами.
- Изменение способов приобретения товаров и услуг. Стремление населения рационально и экономно совершать покупки сделало для них более привлекательными цифровые торговые площадки. Сервисы онлайн-торговли начали предлагать более широкий ассортимент товаров и услуг, чем предприятия розничной торговли, кроме того они проводили акции, предлагали скидки, а также поддерживали санитарные требования и обеспечивали безопасность (доставка до двери). В целом, удобство сервисов онлайн-торговли, простота проведения транзакций, оперативность доставки товаров и услуг до потребителя (в 2020 г. получила ускоренное развитие логистическая инфраструктура) сформировали устойчивую привычку у населения приобретения широкого спектра товаров и услуг в сети Интернет. Кроме того, совершая покупки в онлайн-магазинах, потребитель сначала изучает отзывы других покупателей, сравнивает товарные характеристики с аналогами других производителей, имеет возможность воспользоваться предложениями кредитных организаций-партнеров о рассрочках платежа, производить оплату в онлайн-режиме, а также использовать функцию возврата товара. Благодаря множеству преимуществ онлайн-торговли, ее объем в 2020 году в России вырос на 26 % и достиг 3,7 трлн рублей и продолжил свой рост на этапе выхода из острой фазы пандемии.
- Пандемия сформировала новый тренд в потребительском поведении, связанный, с одной стороны, со стремлением населения к монетизации собственных талантов в онлайн-формате с целью расширения возможностей заработка и поддержания финансовой стабильности в условиях кризиса. Иными словами, сформировалась целая прослойка людей, перешедших из категории потребителей в категорию производителей, которые лучше осознают потребительскую ценность продукции и способны более гибко подходить к ценовой политике в работе с заказчиками. С другой стороны, с началом пандемии наблюдался рост спроса на товары ручной работы и их отдельные компоненты, уникальную продукцию и товары, выполненные по индивидуальному заказу, что способствовало расширению возможностей населения в реализации свой талантов, занятию новых рыночных ниш и увеличению продаж продуктов нового свойства.
- Заданный пандемией тренд в потребительском поведении, связанный с рациональностью и экономией, находит продолжение в повестке дня устойчивого развития в качестве ответственного потребления [11]. В данном аспекте речь идет, прежде всего, о переосмыслении населением в период пандемии ценности жизни и здоровья, а также вещей, которые обеспечивают их поддержание. В частности, экологическое благополучие. В 2020 году новый виток развития получили инициативы, связанные с сокращением пищевых отходов населения, повторным использованием товаров и упаковки [23]. Из-за роста значимости вопросов здоровья, усилился тренд на ведение здорового образа жизни и внимание к экологически чистой продукции без химических добавок [24], способам производства продуктов и их экологическому следу[10]. Соответственно, вырос спрос потребителей на экоинновации, включая экологичные материалы, экологичную упаковку, повторное использование и переработку продуктов, что заставило производителей корректировать свои производственные стратегии в соответствии с изменившимися предпочтениями потребителей.
Таким образом, глобальная тенденция сверхпотребления в период пандемии носила затухающий характер. Потребление населения стало еще более адаптивным в кризисных условиях. Цифровизация определила новый вектор потребительского поведения, прочно закрепившийся в процессах жизнедеятельности людей и на этапе постковидного восстановления. Усилились существовавшие ранее тенденции рационального выбора и ответственного потребления.
Выявленные изменения могут стать отправной точкой для предприятий при определении вектора работы с потребительской аудиторией и реализации стратегии развития.
Учитывая произошедшие в период пандемии изменения потребительского поведения, наиболее актуальными направлениями развития предприятий в контексте управления потребительским поведением являются:
- проведение регулярных исследований целевой аудитории, выявление паттернов потребительского поведения, а также их изменений с использованием цифровых инструментов (сбор статистических данных, проведение онлайн-опросов, в том числе с использованием метода Customer Development). В международном формате наиболее информативны такие статистические сервисы, как Euromonitor International, Statista, Nafi, Worldbank, OECD. Для проведения онлайн-опросов доказывают свою эффективность Google Forms, Facebook Poll. Сервисы SMM (Social Media Marketing), также как и Google Analytics имеют встроенные аналитические агрегаторы, позволяющие отслеживать изменение состава и качества целевой аудитории. Грамотно выстроенная стратегия ведения SMM позволяет предприятиям получать регулярную обратную связь от потребителя.
- совместное создание ценности продукта. Основу данной стратегической линии составляют исследования Прахалада C. и Рамасвами В. [25, 26], которые обосновали, что изменения восприятия продукта потребителем влекут за собой преобразования самого продукта как носителя потребности. Другими словами, вовлечение потребителя в процесс создания продукта (через формы обратной связи, рекомендации, совместную апробацию и т.д.) расширяет возможности товара удовлетворять только определенную потребность потребителя [27]. В процессе совместного создания, товар становится интегральной частью услуги, которая способна вывести полезность самого товара на новый уровень восприятия потребителем. Другими словами, сам производимый продукт концептуально может не изменяться, при этом спектр сопутствующих услуг (доставки, упаковки, экономии времени на поиск, последующей утилизации и т.д.), требуемых покупателю, расширяется и делает сам товар более полезным для потребителя. Примерами такого взаимодействия потребителя и производителя являются организация сервисов доставки еды, приобретения и утилизации бытовой техники, продажи мобильных телефонов и оказания услуг операторов сотовой связи. С учетом «пандемической» моды на уникальные продукты, данный подход может значительно ускорить формирование брендов новых производителей и обеспечить им конкурентные преимущества при выходе на рынок, а также способствовать упрочнению положения действующих производителей в новом амплуа.
- формирование «доверия потребителей» как условие долгосрочного эффективного взаимодействия и укрепления предприятия на рынке. Данное направление включает реализацию двух ключевых принципов взаимодействия производителя и потребителя: прозрачность и диалог. Прозрачность предполагает выстраивание такой модели взаимодействия, в которой отсутствует информационная ассиметрия, предприятие открыто информирует потребителей о своих планах, новостях, опасениях, финансовом состоянии, ценовой политике и т.д. В данном случае, наиболее приемлемым способом получения обратной связи на указанную открытость является выстраивание диалога с потребителями. Это может быть онлайн-диалог, но более эффективным является проведение мероприятий для «своих», специализированных акций, дней предприятия, проведение конкурсов на выявление наиболее активного потребителя, теплых семейных праздников, предполагающих более тесное общение потребителей и представителей предприятия и снятие возможных психологических напряжений в контексте данного взаимодействия.
- использование креативного подхода к управлению потребительским поведением на основе психологических методов. Это важная составляющая успеха современного предприятия – понимать особенности психологического состояния клиентов. Например, в период пандемии создалось пространство социального вакуума вследствие санитарного дистанцирования. Людям стало жизненно необходимо общение, человеческое понимание, поддержка в условиях стресса из-за неопределенности будущего, забота и внимание. Понимание особенностей нового состояния потребителей, его потребностей подтолкнуло многие предприятия к усилению общения с потребителями, проведению специализированных мероприятий (например, “продажа тайных посылок”), способных вызвать улыбку покупателя, удивить, создать хорошую атмосферу, вдохновить потребителя, создать интригу (что переключает внимание человека и снижает его психологическую напряженность зажимы). Использование элементов геймификации всегда положительно влияет на потребителя, мысленно возвращая его в детские воспоминания и пробуждая позитивные эмоции.
Заключение
В проведенном исследовании были изучены глобальные тенденции, сформировавшие предпосылки для изменения поведения потребителей. Периоды нестабильности и развития кризисов в экономике в последнее время стали более частыми явлениями, они напрямую воздействуют на реализуемые модели потребительского поведения, заставляя население экономить и сокращать потребительские расходы, что обусловлено особенностями развития потребительского страха. В то же время, регулярные кризисы формируют более высокий уровень адаптивности населения и своеобразную привычку «кризисного потребления», что и проявилось в условиях пандемии.
Тенденция сверхпотребления, которая была распространена в доковидные времена, в период острой фазы пандемии стала трансформироваться в направлении рационального выбора и ответственного потребления. Этому способствовало изменение структуры потребления, переосмысление жизненных ценностей потребителей, и, как следствие, переоценка ценностей потребляемых ими товаров и услуг.
Цифровизация, получившая широкое распространение в доковидный период, во время пандемии определила новый вектор потребительского поведения. Появились новые онлайн-способы взаимодействия производителей и потребителей, получения обратной связи, расширился спектр услуг, предоставляемых с помощью цифровых сервисов. Новые модели потребительского поведения, основанные на использовании цифровых технологий, прочно закрепились в жизнедеятельности людей и продолжили свое развитие на этапе постковидного восстановления.
Проведенное исследование позволило авторам определить вектор работы предприятий с потребительской аудиторией и реализации стратегии их развития.
[1] ВШЭ. Денежные доходы населения и их покупательная способность в 2020 г.1 снизились. Что произошло с потреблением населения? URL: https://www.hse.ru/mirror/pubs/share/direct/536488680.pdf (дата обращения: 12.05.2024).
[2] Росстат. Уровень жизни. Доходы, расходы и сбережения населения. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13397# (дата обращения: 12.05.2024).
[3] Росстат. Уровень жизни. Доходы, расходы и сбережения населения. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13397# (дата обращения: 12.05.2024).
[4] Росстат. Уровень жизни. Доходы, расходы и сбережения . URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13397# (дата обращения: 12.05.2024).
[5] Росстат. Доклад «Социально-экономическое положение России. Январь-декабрь 2020 г.». URL: https://gks.ru/bgd/regl/b20_01/Main.htm (дата обращения: 12.05.2024).
[6] Росстат. Розничные продажи основных продуктов питания крупными и средними организациями розничной торговли (оперативные данные). URL: https://rosstat.gov.ru/folder/11188 (дата обращения: 12.05.2024).
[7] Росстат. Розничные продажи основных продуктов питания крупными и средними организациями розничной торговли (оперативные данные). URL: https://rosstat.gov.ru/folder/11188 (дата обращения: 12.05.2024).
[8] ТАСС. Исследование: россияне стали отдавать предпочтение товарам низкого ценового сегмента. URL https://tass.ru/ekonomika/8731777 (дата обращения: 12.05.2024).
[9] ТАСС. Исследование: россияне стали отдавать предпочтение товарам низкого ценового сегмента. URL: https://tass.ru/ekonomika/8731777 (дата обращения: 12.05.2024).
[10] Силдэйр. Тренды потребления россиянами продуктов питания. URL: https://силдэйр.рф/blog/tpost/c6x8dczho1-trendi-potrebleniya-rossiyanami-produkto (дата обращения: 22.05. 24).
1. Gukasyan Z. O., Tavbulatova Z. K., Aksenova Z. A., Gasanova N. M., Karpunina E. K. Strategies for adapting companies to the turbulence caused by the COVID-19 pandemic. Business 4.0 as a Subject of the Digital Economy, ed. Popkova E. G. Cham: Springer, 2022, 639–645. https://doi.org/10.1007/978-3-030-90324-4_102
2. Karpunina E. K., Ruzhanskaya N. V., Podorova-Anikina O. N., Zubareva N. N., Luchaninov R. S. Transformation of consumer behavior during the COVID-19 pandemic. Geo-economy of the future: Sustainable agriculture and alternative energy, eds. Popkova E. G., Sergi B. S. Cham: Springer, 2022, 85–96. https://doi.org/10.1007/978-3-030-92303-7_10
3. Kotler Ph. Principles of marketing. Moscow: Williams, 2007, 646. (In Russ.) https://elibrary.ru/qrwcnt
4. Soldatova N. F. Classification of factors influencing consumer behavior in new economic conditions. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law, 2022, 12(4): 1393–1404. (In Russ.) https://doi.org/10.18334/epp.12.4.114411
5. Ivinskaya E. Yu., Abdrakhmanova D. R. The relationship between technological and organizational innovations amidst digital transformation of the economy. Russian Journal of Innovation Economics, 2021, 11(2): 431–442. (In Russ.) https://doi.org/10.18334/vinec.11.2.112040
6. Innovative development of economic systems in the context of digitalization, eds. Veselovskii M. Ia., Khoroshavina N. S. Moscow: Mir nauki, 2021, 291. (In Russ.) https://elibrary.ru/cnjvtd
7. Podorova-Anikina O. N., Karpunina E. K., Gukasyan Z. O., Nazarchuk N. P., Perekatieva T. A. E-commerce market: Intensification of development during the pandemic. Imitation market modeling in digital economy: Game theoretic approaches: Proc. Intern. Sci.-Prac. Conf., Moscow, 8 Jul 2021. Cham: Springer, 2022, vol. 368, 363–373. https://doi. org/10.1007/978-3-030-93244-2_40
8. Karpunin K. D., Karpunina A. D. New trends in consumer behavior during the pandemic. Approaches and algorithms for managing spatial development as means of increasing sustainability, innovation, and competitiveness of regional economy as seen by young scientists, eds. Okrepilova V. V., Shmatko A. D. St. Petersburg: Skifia-print, 2022, 89–98. (In Russ.) https://doi.org/10.48542/mold/2022/karpunin.89-98
9. Pashke V. S., Yakovlev A. V., Akimenko V. A. Managerial technologies of adaptation of enterprises in the conditions of a pandemic. Vestnik TvGU. Seria: Ekonomika i upravlenie, 2022, (1): 49–64. (In Russ.) https://doi.org/10.26456/2219-1453/2022.1.049-064
10. Plyusnina O. V. Digital technology potential of economic recovery in post-COVID reality. Vestnik TvGU. Seriia: Ekonomika i upravlenie, 2023, (1): 15–25. (In Russ.) https://doi.org/10.26456/2219-1453/2022.4.015-025
11. Moskovtseva L. V., Golovleva I. V., Usanov A. Yu., Koryakina T. V. Sustainable development of Russia and its regions during the pandemic. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Politicheskie, sotsiologicheskie i ekonomicheskie nauki, 2024, 9(1): 129–141. (In Russ.) https://doi.org/10.21603/2500-3372-2024-9-1-129-141
12. Kuzmenko N. I., Lapushinskaya G. K., Lisova E. V., Tleptserukov M. A., Karpunina E. K. Russian regions: Assessment of factors of growth in the living standard and well-being of the population. Geo-economy of the ruture: Sustainable agriculture and alternative energy, eds. Popkova E. G., Sergi B. S. Cham: Springer, 2022, 619–639. https://doi.org/10.1007/978-3-030-92303-7_66
13. Regional economic systems and current risks, ed. Khashir B. O. Moscow: Ruscience, 2023, 256. (In Russ.) https://elibrary.ru/hwayyv
14. Alekhina O. F., Artyushkova A. Yu., Koryakina T. V., Ioda Yu. V. New vectors and limitations in the development of entrepreneurial structures in the new economic realities. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment, 2023, 13(1):102–115. (In Russ.) https://elibrary.ru/rsvxfd
15. Galieva G. F., Mirgorod E. E., Alekhina O. F., Khashir B. O., Beilina A. F. Anti-crisis technologies for improving the efficiency of the organization's personnel management. Towards an Increased Security: Green innovations, intellectual property protection and information security, eds. Popkova E. G., Polukhin A. A., Ragulina J. V. Cham: Springer, 2022, vol. 372, 887–896. https://doi.org/https://doi.org/10.1007/978-3-030-93155-1_95
16. Sheth J. Impact of COVID-19 on consumer behavior: Will the old habits return or die? Journal of Business Research, 2020, 117: 280–283. https://doi.org/10.1016/j.jbusres.2020.05.059
17. Zhuckovskaya I. F. Russian retail during the COVID-19 pandemic: Accelerating digitalization. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law, 2022, 12(1): 267–286. (In Russ.) https://doi.org/10.18334/epp.12.1.114103
18. Konovalova M. E., Usanov A. Yu., Trufanova S. A., Rodin A. Yu. Structural analysis of the causes and consequences of global crises (using the example of G7 countries). Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment, 2022, 12(4): 10–24. (In Russ.) https://elibrary.ru/mgcnef
19. Khugaev G. O. Consumer behavior during economic crisis. Sotsiologiia, 2017, (2): 70–73. (In Russ.) https://elibrary.ru/yxluhb
20. Yanshina I. V. Consumption psychology during economic crises. Mir pedagogiki i psikhologii, 2023, (5): 331–337. (In Russ.) https://elibrary.ru/vqcvsf
21. Karpunina E. K., Gubernatorova N. N., Sobolevskaya T. G. Effects of the COVID–19 pandemic: New patterns of consumer behavior. Newsletter of North-Caucasus Federal University, 2022, (1): 63–76. (In Russ.) https://elibrary.ru/iyhzbo
22. Burdyak A. Ya. Consumption of goods and services in 2020: The pandemic model. Russian Economic Developments, 2021, 28(2): 65–68 (In Russ.) https://elibrary.ru/tmysyd
23. Khashir B. O., Yakovleva E. A., Lubova T. N., Adlina T. V. Social and economic well-being under the influence of environmental threats. Surgut State University Journal, 2023, 11(3): 82–95. (In Russ.) https://doi.org/10.35266/2312-3419-2023-3-82-95
24. Averina O. I., Gridnev Yu. V., Lavrikova N. I., Smirnova E. V., Karpunina E. K. Sustainable development during the COVID–19 pandemic: Opportunities for ecological innovation in Russian regions. Innovation management and information technology impact on global economy in the era of pandemic: Proc. 37th IBIMA Conf., Cordoba, 1–2 Apr 2021. Cordoba: IBIMA, 2021, 1118–1129.
25. Prahalad C. K., Ramaswamy V. Co-creating unique value with customers. Strategy & Leadership, 2004, 32(3): 4–9. https://doi.org/10.1108/10878570410699249
26. Prahalad C. K., Ramaswamy V. Co-creation experiences: The next practice in value creation. Journal of Interactive Marketing, 2004, 18(3): 5–14. https://doi.org/10.1002/dir.20015
27. Borisov A. B. Models for integrating consumers into the process of joint value creation. Journal of Creative Economy, 2021, 15(9): 3475–3490. (In Russ.) https://doi.org/10.18334/ce.15.9.113500
